Я бы вряд ли поступил в престижный московский университет, если бы не моя тетя. В отличие от моих родителей, решивших идти по пути наименьшего сопротивления и довольствоваться скромной зарплатой работников бюджетной сферы, она уехала покорять столицу в ранней молодости. Сложно сказать, действительно ли она покорила Москву, но зацепиться за нее точно смогла – и жила в небольшой однушке на окраине, пусть и ипотечной, зато не съемной. Увещевания тети убедили меня, что незачем хоронить свои перспективы еще в молодости, а ее однушка должна была стать моим пристанищем на время обучения.
Словосочетание «тетка студента» вряд ли вызовет правильные ассоциации касательно той женщины, у которой я в итоге поселился. Она была младшей сестрой моей матери, и ей было всего 32 года. Не будучи юной девушкой, она все равно выглядела шикарно – от природы красивая, стройная маленькая брюнетка, ухоженная и стильная. Я почти уверен, что она могла бы удачно выйти замуж и не жить в этой своей ипотечной однушке, но ей то ли не встретился достойный мужчина, то ли она была слишком сосредоточена на своей карьере и уверена в том, что всего должна добиваться сама.
Я не расспрашивал ее об этом, но понимал: теперь, когда у нее буду жить еще и я, ей уже даже некуда привести кавалера. Живя у нее, я также не замечал, чтобы она сама не ночевала дома. Словом, в 32 года она сама сознательно поставила крест на собственной личной жизни. Из-за этого меня мучила совесть, но в общежитие с тараканами меня совершенно не тянуло, сам снимать жилье я не мог, а бросить универ было бы глупо – даже она сама мне этого не позволила бы.
Так мы и жили вдвоем в однокомнатной квартире: 18-летний прыщавый первокурсник и красивая, но одинокая 32-летняя женщина. Она спала на кровати в нише, позволяющей отгородиться от меня занавеской, а я – на диване, стоящем в основной части комнаты. Большую часть времени, когда мы были дома, я занимался уроками, а она постоянно самосовершенствовалась – то учила иностранные языки, то читала умные книги в своем смартфоне. При этом мы отлично ладили, подшучивали друг над другом, и иногда вместе смотрели кино на моем ноутбуке.
В пятницу перед Пасхой нашей группе повезло: последних двух пар не было, и мы могли быть свободными очень рано. Наверное, в маленьких городах одногруппники в таких случаях устраивают спонтанные посиделки, но не в Москве: приезжие не заводят слишком тесных связей между собой, потому что при каждой возможности стараются уехать на малую Родину. Длинные пасхальные выходные были как раз такой возможностью, и все, кто мог, помчались по домам – собирать вещи. Мне с моей финансовой ситуацией и расстоянием до родного города поездка не светила, так что я отправился домой сугубо из-за отсутствия компании.
Стояла хорошая апрельская погода, здорово поднимавшая настроение. Я немного прогулялся по парку, но быстро пришел к выводу, что одному не очень интересно. И тут меня осенило: да ведь у тети сегодня выходной – можно попробовать вытащить ее на прогулку, раз уж мы оба не заняты! Я даже хотел написать ей и назначить встречу, но глянул на часы и понял: нет, лучше сначала зайти домой и перекусить, время позволяет. А заодно можно сделать сюрприз и испугать ее, прокравшись домой незаметно.
Замок тетиной квартиры работал безупречно, так что я тихонько открыл входную дверь собственным ключом и, не раззуваясь, прокрался по коридору к двери в гостиную. Аккуратно заглянув в гостиную, я опешил: моя тетя, совершенно голая, призывно раскинув на диване ноги перед моим открытым ноутбуком, тонкими пальчиками ласково, но настойчиво теребила киску.
Девушка расположилась ко входу таким образом, что, сосредоточившись на экране ноутбука, меня не видела, зато мне было хорошо видно ее – идеально выбритой промежностью она развернулась практически ко мне. Что именно происходило на экране ноутбука, я не видел, потому что как раз он был отвернут от меня. Но можно было предположить, что там показывали нечто очень интересное – на очередном повороте сюжета прелестная развратница закусила нижнюю губу.
Я застыл, как вкопанный, и как-то даже забыл о том, что надо бы прятаться. В джинсах быстро вырос заметный бугорок – девушки-то у меня не было, а тут весна, да еще молодой организм, да такая живописная картина. Тем временем барышня на диване, видимо, сочла, что достаточно разогрелась – перестав теребить половые губы и сунув пальцы в рот (ах, как же обволокли их ее налитые губы!), она тут же вернула руку назад, в промежность. Ахнув, она позволила им войти в тело, и начала водить ими туда-сюда, дыша громко и прерывисто.
Я вдруг осознал, почему меня не замечают: тетя настолько погружена в происходящее на экране потому, что она в наушниках, и посторонние звуки ее не отвлекают совершенно. Это породило в моей голове удивительно смелую мысль, которую я поначалу отбросил. Однако член настолько сильно рвался на волю, так настойчиво упирался в штанину, раздувая ее до неприличия, что я решился. Все равно она не услышит звука расстегиваемой молнии, и характерного чавкания тоже не услышит.
И я, потеряв всякий страх и ощущение реальности, выпустил свой изрядно разбухший член на свободу. Придерживаясь левой рукой за косяк, правой я поставил одну-единственную задачу: немедленно конвертировать вдохновение в удовольствие. Я уже не аккуратно выглядывал из-за угла – моя голова полностью торчала в дверном проеме, да и половина худощавого туловища вместе с членом, нацеленным на объект желания, тоже. Но я так проникся происходящим, что о безопасности как-то забыл.
Тетя ласкала себя и стонала – будучи уверенной, что дома никого нет, она и не думала стесняться. Периодически она совала в рот те самые пальцы, которые только что побывали в самой сладкой дырочке, и в эти моменты я, совершенно себя не контролируя, облизывался, мечтая, чтобы и мне дали хотя бы облизать эти самые пальцы. Предложить секс родственнице я бы, конечно, не рискнул, но я не мог запретить себе мечтать, а параллельно наяривал правой рукой.
Тем временем старания тети увенчались успехом – она забилась в конвульсиях, вскрикнула, и вся обмякла; даже с расстояния в два метра я видел, как блестят сладким соком ее пальцы, покрытые густой липкой жидкостью. Тут я не выдержал и, с невероятными усилиями сдерживая стон, кончил мощной струей. Первый выстрел, усиленный юношеским максимализмом, ушел очень далеко вперед, и ровные белые брызги легли на немного смуглую кожу голой ноги моей тети. Она подняла удивленный взгляд – и встретилась с моим, перепуганным взглядом.
Повисла немая пауза.