Одиночество — тяжелое испытание для мужчины: мы все — уверенные в себе одинокие самцы, но становимся по-настоящему дикими без женского внимания. Это я знал по собственному опыту: холостой и без подруги на протяжении многих лет, я был готов трахать практически все, что движется. Но особенно мне хотелось трахнуть соседку: невысокую стройную брюнетку с зелеными глазами.

Я знал, что она одинокая, потому что она иногда обращалась ко мне за мелкой помощью по дому, но также я понимал, что кавалера она во мне не видит. Я был лет на десять старше, и это, наверное, не было бы помехой, если бы у меня были хоть какие-нибудь козыри. Однако у меня не было никаких: к своим 43 годам я так и не построил карьеру, машины у меня не было, жил я в простой родительской квартире. Красавцем меня тоже сложно назвать. Потому мне казалось, что Наташа, которая тоже уже была не студенткой, но все-таки выглядела очень неплохо, мной интересоваться не может. Зато я ею очень интересовался, и у меня не было возможности абстрагироваться, периодически бывая у нее дома.

В тот день она снова обратилась ко мне за помощью — сказала, что полочка в ванной вот-вот упадет, и нужно прикрутить ее понадежнее. Я, как всегда, не отказал, и, вооружившись дрелью, пошел в квартиру соседки. Все оказалось чуть сложнее, чем я ожидал: разболтавшийся крепеж не хотел сидеть в существующем отверстии, потому полочку нужно было полностью перемещать, что в условиях тесного помещения было не так уж просто. Пока я ломал голову над тем, как это провернуть, хозяйка отлучилась куда-то вглубь квартиры по своим делам.

А я, оставшись один, импульсивно сделал то, что, как мне всегда казалось, делают только совершенно отбитые извращенцы. Пытаясь подступиться к стене, на которой должно было найтись место для полочки, я случайно зацепил приоткрытую дверцу стиральной машинки, и из барабана выпал небольшой кусочек ткани. Я наклонился и поднял его, чтобы бросить обратно в стиралку, и тут понял, что в моих руках — кружевное нижнее белье Наташи. Ношеное. В этот момент из коридора послышались шаги в сторону ванной, и я машинально сунул трусы в карман.

Спустя некоторое время полочка отведенное ей место. Наталья на кухне угостила меня чаем с вафлями в качестве благодарности, и я ушел домой. Все это время я не прекращал думать о том, что в моем кармане лежат ношеные трусики женщины, которую я хотел трахнуть. Придя в свою квартиру, я тут же извлек их и расправил перед собой.

Трусы были сшиты из мягкой и шелковистой красной ткани — в тканях я не разбирался, но понимал, что штаны из такой не шьют. Они были очень маленькими — задняя часть, которая должна была прикрывать упругую попку моей соседки, едва перекрывала мою ладонь сурового работяги. В ванной я в спешке подумал было, что белье кружевное, но на самом деле кружев было немного — в целом это были обыкновенные женские трусы, повседневного кроя, без чрезмерной откровенности.

Но это были трусы женщины, которую я в своих самых темных мыслях давно трахнул во все дырочки! Более того, белье было ношенным — оно наверняка все еще сохраняло запах самых сокровенных мест Наташи. Думая об этом, я почувствовал, что мой член не может оставаться спокойным — он наливался кровью, понимая, что на самом деле я думаю о сексе. Секс мне, конечно, не светил; все, что у меня есть — вот эти трусы.

Я разглядывал их еще какое-то время, а затем моя рука сделала непроизвольный жест, и я зарылся лицом в мягкую ткань. Я ощущал нежное шелковистое прикосновение даже через двухдневную щетину, а особенно ярко — на губах. Сжав крохотный кусочек ткани в руке, я вдруг почувствовал, как в ноздри ударил запах — сладковатый, с какими-то звериными нотками. Он дурманил меня, а я не мог им надышаться. Вот так она пахнет — женщина, которую хочешь, ради секса с которой хочется свернуть горы! Но она мне не даст. Все, что есть — эти трусы.

Какое-то время я стоял, зарывшись в них лицом, и просто наслаждался ароматом. Как жаль, что она не видит во мне своего потенциального парня! Я бы согласился, чтобы она, сняв эти трусики прямо с себя, запихнула их мне в рот, а сама оседлала меня, лежачего, и скакала до изнеможения. От таких мыслей в паху буквально заныло — член, и до того уверенно стоявший, остро требовал внимания к себе, хотел реализации фантазий на практике, хотел избавиться от накопившегося напряжения. Вздыбившийся ствол в тугих штанах причинял мне дискомфорт, и я решил выпустить его наружу.

Я понимал, что если не подрочу — сегодня просто не смогу спать. Мне нужно было сбросить пар, но мне не хотелось выпускать из рук клочок ткани, который спровоцировал настолько яркий выброс тестостерона в кровь. И тут меня осенило: я не трахну Наташку никогда, но эти нежные трусики прикасались к ее сладкой письке, а теперь у них есть все шансы коснуться моего члена.

Пусть это совсем не то же самое, что трахнуть Наташку, но все же мысль оказалась очень интересной и волнующей. Оторвав белье от своего лица, я расправил ткань на своей правой ладони, а затем обхватил ею свой вздыбленный ствол. Прикосновение было немного прохладным, но приятным — нежную текстуру ткани было трудно сравнивать с моей грубой и шершавой ладонью.

Я принялся понемногу делать возвратно-поступательные движения рукой, улавливая каждое едва ощутимое впечатление от контакта с тканью. Эта мастурбация не была похожа на предыдущие, ведь текстура женского белья, рассчитанная на соприкосновение с самыми нежными частями тела, приносила особое удовольствие от дрочки. Кроме того, я был возбужден до предела, ведь меня никак не отпускала мысль о том, что в эти самые трусики стекал сок из Наташкиной письки.

Когда сперма залила нежную красную ткань, я все еще продолжал в нерешительности теребить ее в руках, не понимая, что теперь с ней делать. С одной стороны, это все еще Наташкины трусы, с другой — они уже залиты моей спермой, а если их выстирать, они потеряют свой шарм.

В этот момент в дверь позвонили. Бросив трусы на пол и надев штаны, я открыл дверь — там оказалась Наташа, которая очень извинялась и просила перевесить крючки в ванной, потому что полочка на новом месте мешает ими пользоваться. Я сказал, что приду через минуту, и снова сунул ее трусы в карман; заброшу их в ее стирку, ей они еще пригодятся.